Связь с миром природы в лирике А.Яшина

Вечер-рассказ.

Составитель: Тамара Васильевна Ворошнина

I ведущий: Чаще всего А.Яшин передавал свои мысли, обращаясь к образам милой его сердцу природы. В любом из стихотворений, побудительным мотивом для создания которого послужили какие-то определенные явления из жизни природы, открывалась личность поэта в ее широких и глубоких общественных связях. Меньше всего в пейзажах А.Яшина описательности, хотя поэт любовно рисовал картины родной природы. Но стихотворения А.Яшина пейзажными назвать можно весьма условно. Кажется, в стихотворении «Москва-Вологда»(1958) А.Яшин задался целью рисовать картину широкими, крупными мазками:

«С каждым часом ощутимей север,

Остановки реже,

Гуще лес…»

II ведущий: «Замелькали топкие болота

С голубыми окнами озер,

Наконец – подъем за поворотом,

И пошел густой сосновый бор,

Строевой,

В косых  лучах по пояс,

Золотом пронизанный насквозь…»

С приближением родного севера А.Яшин не выдержал – бор увидел и как заговорил о нем, с каким подъемом и радостным чувством, с каким ощущением простора:

«Словно к морю вдруг пробился поезд,

Даже небо выше поднялось».

I ведущий: Дома я!

На все гляжу с любовью,

Радостно от птичьих голосов.

Никакие парки Подмосковья

Не заменят мне моих  лесов».

Вот это определяло восприятие и настроение поэта. И это чувствовалось с первых его строк, потому что зрительные масштабные картины перебиваются тонкими различиями узнавания родины («пахнет смолкой вперемежку с сеном»), безотчетной радости от такой пустяшной особинки, как клюква «в листочках из тетрадки иль в обрывках «Жития святых». Увлеченный прелестью родных пейзажей, А.Яшин не упустил из виду и того, что совершено трудовыми руками человека. И все воедино слилось в эмоционально напряженный образ – настроение, определяющий в конечном счете всю его лирику:

«Что кому,

А для меня Россия –

Эти вот родимые места».

II ведущий: В общении с природой поэт переживал душевное обновление. Вот человек «большой и сильный, как добрый бог», идет по родному краю.  Спокойные картины открываются его взору, легко и просто было ему в этом мире.

I чтец: Солнце спокойное, будто луна,

С утра без всякой короны,

Смотрит сквозь облако,

Как из окна,

На рощу,

На луг зеленый.

От берега к берегу

Ходит река,

Я слышу ее журчание.

В ней – те же луна, луга, облака,

То же мироздание.

Птицы взвиваются из-под ног,

Зайцы срываются со всех ног.

А я никого не трогаю:

Лугами, лесами, как добрый бог,

Иду своею дорогою.

И ягоды ем,

И траву щиплю,

К ручью становлюсь на колени я.

Я воду люблю,

Я землю люблю,

Как после выздоровления.

И ничто не нарушало этого удивительного единства человека и природы:

«Бреду бережком,

Не с ружьем, с бадожком,

Душа и глаза – настежь».

Отсюда и чувство благодати, которое заключено в конце стихотворения:

«Бродить по сырой земле босиком –

Это большое счастье!»

I ведущий: В стихотворении «Родничок» (1958), казалось бы, простенькое и в тоже время вовсе не однозначное:

«А родник осоки не колышет.

Затенен,

И надо замереть,

Чтоб его среди корней услышать,

Наклониться – чтобы разглядеть».

Но он живой, родничок, и способен утолить жажду.

«Только это чистое звучанье

Разобрать не каждому дано».

II ведущий: А в стихотворении «О форме и содержании» (1967) говорится о полевом цветке с нежным именем «Василек», что любят в народе, что сам поэт знал с детской поры:

«Я их собирал в овсах,

Как звезды,

Как луны синие.

Не раз любовался ими я

У девушек на волосах…

Мне памятны и венки

С их влажным благоуханием…»

Много добрых слов находил поэт по поводу простенького полевого цветка, признаваясь в том, что он « с детства любил васильки». Но… потом голос поэта утратил восторженность, зазвучал сухо и скучно:

«Но вот

Довели до сознания,

Что это же

Сорняки.

С тех пор я вхожу в овес

Без прежнего к ним обожания…»

Не желая преодолеть сухости своей речи, он закончил стихотворение почти скороговоркой:

«Так разрешился вопрос

В пользу содержания».

А содержательность василька не исчерпывается тем, что он сорняк,- содержательна его прекрасная форма, и это всегда знал народ.

I ведущий: Не жадным потреблением благ природы жил А.Яшин, а благодарным хозяином, который и самую малость оценит. «Песня без слов» (1962) в который уж раз покажет нам поэта в лесу и опять по – новому:

II чтец: Пусть ни грибов, ни ягод в лесу –

Он все равно хорош.

Пусть тишина,

В глуши ни души –

Все равно гул в ушах:

В шорохи трав и в шумы вершин

Вслушиваюсь не дыша.

Неба не видно,

Но там и тут

До колдовского дна

То озерцо полыхнет, то пруд –

Та же голубизна.

Но ему было хорошо в лесу. Природа наделяла поэта своими скромными дарами. Там, в лесу, находил он отдохновение и вдохновение – большего ему было и не надо:

«Песню нашел,

И она живет

Сыщутся и слова».

II ведущий: Связь с миром природы предстает в стихах А.Яшина как критерий нравственной и гражданской ценности человека. В этом убеждает, в частности, «Письмо в лесную газету» (1960), посвященное памяти Виталия Бианки, тонкого знатока природы. Справедлива наша гордость тем, что у нас:

«В наших чащах и рощах

Столько всяких пернатых –

Просто диву даешься».

Но почему же так ироничен голос поэта? Потому что мы в большинстве своем не знаем своего достояния и говорим о нем самыми общими словами:

«Как же, фауна, дескать,

Как же, наше богатство –

На полях, в перелесках,

Так сказать, птичье царство…»

И Яшин развивал мысль, не щадя таких знатоков (а их много, они – это мы):

III чтец: Стоит в лес углубиться-

И уже как не дома:

Словно мы за границей –

Незнакомые лица,

Языки незнакомы.

Как слепые, плутаем,

Будто глухи от роду.

И еще утверждаем,

Что мы любим природу.

А цветы разве знаем

На лугах?

Разве ценим?

Все травой называем,

А подкошены – сеном.

И с деревьями тоже:

Роща в общем и целом…

Ель от пихты не можем

Отличить, грешным делом.

Так что А.Яшин не напрасно иронизировал, подумать есть о чем и в самом деле:

IV чтец: И, конечно, тревожно,

Что порой мы безбожно

Не храним, что имеем,

Не щадим,

Не жалеем.

Ни за что не в ответе,

Словно самую малость

Нам на этой планете

Жить и править осталось.

Не хозяева вроде,

Так добро свое губим.

А гордимся природой

И отечество любим.

Нет, вовсе не брюзжание за этими укоризненными строчками, а большая мысль о необходимости беречь свое родное (и, конечно, не только в природе!) – в этом истоки патриотизма.

I ведущий: В отношениях с природой А.Яшин не сразу нашел определенность и ясность. Был он в молодости заядлым охотником, доводилось ему совершать и опрометчивые поступки, осознанные позже. Границы поведения своеобразно отразились в стихотворениях «Зайчонок» (1956) и «Кулик» (1966), написанных, правда, уже в пору зрелости.

…Охотник, намаявшийся с утра, ничего не выходил, лишь «промок, продрог, валила с ног усталость. Во все углы вползал туман – промозглый, неуютный». И тут – зайчонок, на котором охотник и сорвал «все зло от неудачи, скопившееся за день». Все действие открывается как давно миновавшее, как рассказ от третьего лица. И детали, выстроенные вряд объективности, звучат самооправданием, а избавления от неловкости нет. Неизбывность и в эпитете «шалопутный» (зайчонок), и в укоризненной интонации, подчеркивающей нелепую бессмысленность случившегося, которая хотя осознана до конца, но мучает и спустя годы:

«Охотник помнит, хоть прошли года,

Глаза раскосые, подшерсток белый

И тот недобрый, стыдный день, когда

Его душой жестокость овладела».

II ведущий: Повторившись спустя многие годы, ситуация складывается уже совершенно иначе. Вот так же «в болоте целый день ухлопав», увидел охотник кулика. Но взгляд поэта не выражал охотничьего азарта, напротив, он был сочувствующим:

«Зачем играть со смертью в прятки?

Я на него взглянул любя

И - мимо, мимо без оглядки…

Сиди, родимый,

Все в порядке,

Я просто не видал тебя».

Бережность к лесным обитателям, ко всему живому, самая искренняя забота становится нормой. Поэт как бы помогал своим читателям следовать примеру исправившегося грешника, обещая очистительную ясность чувства:

«Себя самого узнать не могу.

Осинки в лесу зазря не срублю,

В корнях родничок, что клад, берегу,

На муравейник не наступлю,-

Люблю все живое,

Живых люблю.

(«Люблю все живое», 1959).

I ведущий: В стихотворении «Покормите птиц» (1964) с откровенной участливостью взывает он и увещевает:

V чтец: Покормите птиц зимой.

Пусть со всех концов

К вам слетятся, как домой,

Стайки на крыльцо.

Не богаты их корма.

Горсть зерна нужна,

Горсть одна —

И не страшна

Будет им зима.

Сколько гибнет их — не счесть,

Видеть тяжело.

А ведь в нашем сердце есть

И для птиц тепло.

Разве можно забывать:

Улететь могли,

А остались зимовать

Заодно с людьми.

Он учил людей предусмотрительности, и его назойливый призыв звучит с мягкой настойчивой интонацией:

«Приучите птиц в мороз

К своему окну,

Чтоб без песен не пришлось

Нам встречать весну».

II ведущий: А.Яшин с затаенным дыханием наблюдал, как оживала бабочка:

I чтец: Бабочка ожила,

Летает у потолка.

Трепетных два крыла,

Словно два фитилька.

Мягкий заслышав звук,

Прячется в тьму угла

Серый, как тень, паук:

Бабочка ожила!

Может, не ожила –

Только что родилась?

Жизнь, как и не была,-

Заново началась?

Вот, подмахав к окну,

Бьется она в стекло.

Может, это весну

В комнату занесло?

(Бабочка ожила, 1961).

Биение жизни радовало поэта и определяло интонацию стихотворения:

«Перестаю дышать,

Глаз не оторву,

Только б не помешать

Воскресшему существу!»

I ведущий: В противоречиях, борении с самим собой достигнутое единство с природой волнующе, радостно, потому, скажем, весенний перелет птиц для поэта – «Добрый праздник» (1959). Округа, ожившая от птичьего пения, преображалась в восторженных глазах поэта:

 

II чтец: Утром ранним весенним

Гости прибыли с юга,

И от птичьего пенья

Оживилась округа.

Сразу столько влюбленных,

Столько свиста и звона,

Что лесок обнаженный

Стал казаться зеленым.

Под грозою умылся

И подался к селенью,

Будто к людям явился

Встретить праздник весенний.

Гул стоит над сосновым,

Над березовым миром.

Птицы двинулись к новым,

К необжитым квартирам…

Поэт хотел видеть и видел единство в радости природы, людей и себя среди них. Он углубляет олицетворение, когда в птичьем наряде замечает и вышивки, и белые фартучки, и красные галстуки, когда в оркестрах и хорах по холмам и увалам выделяет своих запевал и дирижеров. И преисполненный незамутненной радости, поэт всем равно слал свои пожелания:

«Будьте счастливы, птицы!

С добрым праздником, люди!»

II ведущий: А.Яшин призывал нас быть внимательными к миру природы, в котором «так многогранно желание жить: природа в его стихах предстает очеловеченной. Казалось бы, сколько уже писали о березке, и А.Яшин не однажды писал – «Про березку» (1965), «Смерть березки» (1965) – и всякий раз свежо и непосредственно.

III чтец: Я ее видал и не парадной,
Не царевной гордой на кругу,
А нескладной,
Даже неприглядной,
Утонувшей по уши в снегу.

Не кудрявой
И не золотистой,
Не расхожей — оторви да брось,
А совсем беспомощной,
Без листьев,
Голенькой
И вымокшей насквозь…

Рассказывает А.Яшин о березке, но видится не только деревце, но еще и образ маленькой девочки, и угадывается доброе отеческое чувство поэта. И проникновенное сопереживание поэта берет за живое, и нельзя не верить его человеческой доброте.

I ведущий: В другом стихотворении интонация того же сочувствия к березке, что не могла пробиться к солнцу сквозь гущу хвои, звучит жестче, поскольку уступила березка в жизненной борьбе:

«Пробивалась, да не пробилась,

Продиралась –

Не продралась:

Изогнулась,

Перетонилась,

Отдалась соседям на милость

И с землей потеряла связь».

А утрата связей с землей – мысль ведет к обобщению – оказывается условием гибели. Стихотворение обрело философский характер: отдельное в природе осознается в связях с целым. И в том, как «равнодушно сомкнулась хвоя, не почуяв чужой беды»,- прозрачная мысль о зависимости одного от множества и укоризна поэта.

II ведущий: Интересно заметить, что чаще рисовал А.Яшин картины зимы и весны. Лето и осень – крайне редко. Влюбленными глазами видел поэт родные картины и стремился каждого заразить своим настроением. Очарование зимнего пейзажа поэт внушил читателю – другу в стихотворении «Лесные дуги» (1962). Он знал своего городского читателя, к нему обращался и пояснял маленькую тайну природы. Дуги над дорогой, которых «много, как над Москвой – рекой мостов»,- это деревца, уступившие натиску метелей и снегопадов: «от напряжения белы», тонкие стволы сгибались. Впечатление тяжелой борьбы исчезло в притихшем после метели лесу, когда он – «неистово красив». Деревья присмирели до поры до времени, но не сдались:

«И всюду дуги, дуги, дуги –

Снегами стянуты концы:

Чуть тронь –

И вскинутся упруго,

И запоют колокольцы».

Тайна открыта, но лесная сказка не утратила своего обаяния.

I ведущий: А поэт продолжил свой путь по лесу – «После снегопада» (1962): шел, радуясь неизъяснимой прелести открывающихся картин, помогая деревьям освободиться от снежной тяжести:

IV чтец: Снег, словно пыль с полочек,

С хвойных ветвей сбиваю.

Сколько я сосенок, елочек

За день освобождаю!

Как это славно, здорово:

Лес поднимает вершины –

Вскидывает головы

И разгибает спины.

И красота заснеженной тайги от вмешательства человека не меркнет, а сверкает по-новому свежо.

II ведущий: Зимой лесная книга была открыта для А.Яшина. Он читал следы на снегу, и складывалось богатое по деталям и озорное по восприятию жизни стихотворение «Следы на снегу» (1966). Все оно как развернутая метафора: каждый обитатель оставляет в лесу свой искусный след:

V чтец: По опушке рощи,

Около воды –

Бязью по пороше

Свежие следы.

Разбиваю почерки:

Вот чей-то скок,

Лисьи цепочки,

Птичий бисерок.

Кривнули чьи-то –

Чьи? – не узнать –

Прошвой вшиты

В белую гладь.

Протянула мышка

Тесьму хвостом…

Вязанье,

Вышивка

Гладью

И крестом.

Косачи – крестиком,

Рябчики – тож;

Куропаток шествие –

Понимай как хошь.

Заячье плетенье –

Смех и грех:

След с оформлением –

К ореху орех…

Для поэта не было тайн «на снежно – белом на тканом холсте», и все-таки он не уставал удивляться и радоваться.

I ведущий: Умел А.Яшин видеть красоту природы зимней, но – противу весны – нет в ней открытости, откровенности. Зимой все деревья одинаковы, «по цвету, по звону схожи» - и мертвые не выделяются среди живых. Наверное, только птицам зимой различить дано, в каком из них жизнь таится, какое гниет давно» («Мертвые деревья», 1964). Лишь в апреле станет ясно, что есть что:

«Живые оденутся в зелень,

А мертвым тепло не впрок».-

Чем и хороша пора обновления всех начал, весна.

II ведущий: А иногда зима представлена А.Яшиным как образ застоя («Глухая зима», 1966). Тягостна зимняя ночь, «долгая как на полюсе», безжизненные селения – «почти нежилые, мертвые дома на краю земли», и представляется даже, что «до зорьки утренней не ближе, чем до весны».

I ведущий: Образ весеннего обновления после зимнего застоя многомерен в лирике А.Яшина. Тем-то и были радостны для него»Весенние ожидания» (1967) –в них надежда на перемены:

I чтец: С терпением,

Со смирением,

Устав от душевных смут,

Друзья мои

Потепления,

Как манны небесной, ждут.

Вдруг что-то взыграет, вспенится,

Как свет по земле пройдет…

II ведущий: Знакомые картины:

II чтец: Весна – куда ни кинешь взгляд.

В ночь вызвездило, приморозило,

А днем, как много раз подряд,-

Что ни поток, то водопад,

Любая лужа будто озеро.

Хоть на день каждый ручеек

Сравняться с речкою пытается.

Уже и зелень пробивается…

Что нового?

Да ничего!

Все ежегодно повторяется…

(«Весна – куда ни кинешь взгляд», 1958)

Но, тем не менее, А.Яшин делает такое заключение:

«Все извечное…

Но я готов с утра до вечера

Сидеть у шумного ручья,

Хоть и смотреть как будто нечего».

I ведущий: Весну, пору надежд, А.Яшин любил с какой-то неодолимой силой. «Хочу весну!» (1959) – взывал он, и как он знал ее, во всех многообразных проявлениях! «Весна начинается с влажных вьюг, с прибавки неслыханной молока, с тоскливого ржания рысаков, с надрывного крика вороньих стай…». Чуя весну, «глухарь, заикаясь, точит тайгу», и даже луна «в отраженье речных глубин, как рыба мечет икру в синеву…». Брожение в природе, и у человека «весна поднимает пену в крови» - он откликается на вечный зов:

«Восхищенно руки тяну

Туда, где цветенье,

Туда, где свет,

К весне моей, к счастью.

Хочу весну!»

В этих строчках выражена радость человека, живущего с природой не в разладе.

II ведущий: Но у А.Яшина есть стихотворение, в котором он восхищался красочным пейзажем «Осени красавицы» (1944). В нем сказочная окрашенность образа осени, радостное восприятие жизни, никаких бытовых или хозяйственных забот… Но – как же так: деревня была на краю разорения, без мужской рабочей силы, полуголодная, а тут – радость, любование красотой природы, полные закрома хлеба?! Объяснение было одно: А.Яшин, конечно, видел и осознавал истинное положение деревни в 1944году, но, во-первых, обстоятельства жизни в тыловой деревне, в сравнении с фронтовыми, не были отягощенными постоянной угрозой гибели; во-вторых, счастье общения с природой, мирное цветение трав и лугов, созревание плодов, столь долгожданное, в мечтах лелеемое, одолело его состояние и перекрывало огорчения и переживания хозяйственного порядка, казавшимися временными и легко преодолимыми.

I чтец: Осень – красавица вышла из леса.

Разве видать горожанам такую?

Кружится около ног лиса,

Над головой косачи токуют.

Из раззолоченных листьев наряд,

По сарафану оборки и стежки,

Красные клены – расшитый плат.

Гроздья  рябины - в ушах сережки.

Ходит красавица в березняке

В желтых сапожках – мягка дорога!-

С желтою корзинкою на руке:

В роще грибов и брусники много.

Что ей теперь, озорной, не гулять,

Что не плясать ей?

Посеяно, сжато…

Только и дела, что ягоды брать,

Грузди солить, да чистить маслята.

К озеру выйдет, махнет рукой-

Утки с воды летят в поднебесье,

Волны шумят,

А махнет другой –

Даль огласят журавлиные песни.

Что за походка!

А смех! А пляс!

Сколько в глазах голубых простора!

Где еще есть на земле, как у нас,

В золоте реки, в рябинах озера?!

I ведущий: Лирика, связанная с природой, у А.Яшина – явление сложное, неоднозначное. Поэт сохранил от крестьянского детства естественность и непосредственность восприятия природы, умение жить и ладить с ней. Природа была для него не только  мастерской, но и храмом тоже. Возвышенность чувств, связанных с природой, могла родиться у А.Яшина только на удалении, на расстоянии. Так и рождалась пейзажная, условно говоря, лирика А.Яшина. Образ природы в ней гибок, подвижен, легко удерживает текст и подтекст, улавливая любые оттенки поэтической мысли. Но главной была для поэта мысль о текучести времени, которая неизбежно рождается уже в смене времен года и которую он умел выразить в самых разных формах. Центральным в лирике природы А.Яшина закономерно оказывался образ обновления.

Список использованной литературы:

-Михайлов А.А. Александр Яшин – М: «Советская Россия», 1975.

- Оботуров В.А. Неповторимое, как чудо – Архангельск: «Северо-Западное книжное издательство», 1978.

-Яшин А.Я. Избранные произведения – Т.1- Стихи - М.: «Художественная литература», 1972.