Образ Акиндина Судейкина в трилогии В. И. Белова «Час шестый».

Литературный час.

Автор - Тамара Васильевна Ворошнина

1 ведущий: Вся трилогия пронизана русской песней. В середине 20 века у крестьян это были в основном частушки, которые сочиняли экспромтом многие крестьяне и крестьянки. Но в трилогии особенно отличается Киндя Судейкин, которого любили послушать односельчане. Кстати, в сочинителе стихов Акиндине Суденкове, крестьянине из Тимонихи, без труда узнается прототип героя трилогии Акиндина Судейкина.

2 ведущий: Акиндин Ливодорович Судейкин — простой крестьянин из деревни Шибанихи. Несмотря на трудности жизни, никогда не унывал, всегда был полон энергии и сил. И своей неуемной лихостью, задором, залихватской припевкой зажигал сердца своих односельчан, которые относились к нему с теплотой и радушием, как к свойскому человеку, умеющему даже в трудные минуты жизни настроить на веселый лад. А ведь самому порой приходится не очень — то легко, но он как бы пропускает все плохое через себя, словно через сито, ведет прежний образ жизни и продолжает балагурить.

1 ведущий: Автор не дает словесного портрета Акиндина Судейкина, но перед читателями встает образ мужчины среднего роста, коренастого, но не тучного, с густой белокурой шевелюрой, с голубыми глазами, очень подвижный, легок на ногу, коммуникабелен, то есть всегда находится в ладу со всеми жителями деревни. Его лицо, улыбка излучают такую нежность, доброту, легкий теплый юмор, что на него нельзя даже обидеться за что- то. Он — балагур и весельчак, любимец публики, народный исполнитель, талантливый и голосом, и эмоциями, богатый душой.

2 ведущий: Создать «стишок», откликнуться на разнообразнейшие явления обыденной жизни — вот его жизненное кредо. И читая трилогию, мы в этом убеждаемся настолько, что как бы уже вживаемся в жизнь этой деревни, являемся слушателями припевок Акиндина Судейкина и вместе со всеми смеемся над его сочинениями, даже ждем, когда и про нас прозвучит куплет. В этом и заключается истинная народность Кинди Судейкина и самого автора. Сейчас мы познакомимся с сочинениями Акиндина.

1 рассказчик: «Стояк для мельницы надо было везти на паре, и Павел решил сделать это другими днями. Оба, и он, и Евграф, выехали с поляны на дорогу, чтобы присоединиться к помочи. Сворачивая на клюшинскую горушку, Павел остановил Карька. На толстой придорожной осине красовалась большая белая затесь. На затеси чернильным карандашом было что — то написано.

— Погоди — ко... — Евграф слез с дровней. Запись была как раз на самом виду, Евграф, шевеля бородой, по складам прочитал:
У попа у Рыжка

Стало жиру лишка.

— Вот бес этот Судейкин! Он это, больше некому!- Евграф засмеялся и попросил племянника прочитать дальше. Павел вслух прочитал сочинение Судейкина:

А у Кеши маловато,
Проживает небогато.
— Истинно,- вставил Евграф.
А шибановский Жучок
Чужой любит табачок

(Северьян Брусков, по прозвищу Жучок, маленький, с румяным востроносым лицом).

— Добро, хорошо!
У Ивана-то Нечаева
Головушка отчаянна.
Тоже как тут и было!
А у Клюшина Степана
Голова как у цыгана.
— Ведь до того складно! Всех перебрал, всю деревню!
...Наш Миронов-то Евграф
Будто барин али граф.
— Ну, дурак, пустомеля!- заругался Евграф.- Поехали!
— Погоди, божат, дай дочитать!- смеялся Павел.
Но Евграф уже вытаскивал из воза топор. Он быстро стесал писанину Акиндина Судейкина и затоптал щепочки.
— Дай-ка карандашика...
Павел подал дядюшке химический карандаш. Евграф топором подточил карандаш, подумал и на свежестесанной осиновой мякоти начал выводить колченогие буквы:
У нас в деревне есть поэт.
Ну, какой это сусед?
Евграф крякнул, потоптался и дописал:
Про своих же мужиков
Навыдумывал стихов.
— Во! Складно?
— Складно!- засмеялся Пашка. Ну, теперь не устоит Акиндин. Ей- богу, не устоит!»

1 ведущий: "Как живется, так и поется«,- гласит народная мудрость. И такие, острые на язык, женщины и мужчины раньше жили почти в каждой деревне. Сколько душевного и теплого юмора таится в этих народных строках. Ведь, кажется, что Киндя смеется над своими земляками, выявляя те или иные недостатки, но его юмор без злобы и иронии, он наполнен таинственными лучиками добра и света, поэтому жители деревни и не обижаются на Акиндина, смеются над его сочинениями все вместе.
2 рассказчик: «- Бог помочь, Евграша! — крикнул ему, возвратившись в лес, Судейкин.

— Бог помочь, Акиндин!

Они разминулись, как ни в чем не бывало, каждый думал что-то свое и улыбался нутром. Однако Евграф, проезжая мимо осины, кашлянул: его каракули были только что стесаны и на осине было написано что — то новое. Евграф пропустил воз, надеясь быстро догнать мерина. Прочитал:
У Миронова Еграши

Все ухваточки не наши.

Догнав воз, Евграф выдернул из дерева топор, побежал обратно к осине, стесал надпись. Карандаш оказался в кармане. Миронов почесал бороду, призадумался.

— А Судейкину Акиндину,- начал он выводить, остановился, подумал и дописал:

Налить бы в задницу карасину.
Ему показалось этого мало, и он подумал еще.
Вставить тычку
Да поднести спичку.
Евграф остался очень доволен. Он и сам не ждал от себя такого, раззадорился и добавил еще:
Чтобы шаяло да горело
Вот будет весело дело.
Он полюбовался работой и опустил карандаш в карман. Рука наткнулась на два полувершковых гвоздя. Евграф достал один гвоздик и забил его в осину, как раз в середину своей надписи.
«Ну вот, этот сучок Судейкину не стесать", — подумал он.

3 рассказчик: " После помочи был ужин для всех тех, кто принимал в ней участие. И во время ужина Евграф выяснил, что Акиндин все-таки тюкнул по гвоздю, но не унывал и в руки газету взял, развернул, начал читать. Он всегда начинал читать и петь по газете.
Писано, пописано про Ивана Денисова. Как жили шибановские мужички, где мои очки?

Судейкин держал одной рукой газету, другой схватился за Палашкин сарафан.

— Ну, Палагия, вся на тебя надия, буду сказывать байку, подай-ко, матушка, балалайку!

Палашка сняла со шкапа балалайку, подала. Судейкин заиграл и запел:
Балалайка — восемь струн,

Балалаечник дристун.

Многие остановили разговор, подвинулись ближе. Кеша Фотиев с блаженной улыбкой открыл рот и ждал, чего будет дальше. Акиндин, наяривая на балалайке, спел:

Вы послушайте, дружки,
Это дело не смешки.
Он сделал проигрыш, все нахлынули еще ближе.
Как Микулин со Штырем
Разживалися вином.
Микуленок сразу прикончил разговор с Иваном Нечаевым.
Разживались Таниным,
Сельсовет оставили.
Таня поджала губы. Послышались одобряющие голоса.
— Ну, Акиндин, давай!
— Не перебивай, говорят, не сбивай человека!
Микуленок у крыльця-
Дай — ко, бабушка, винця,
Нету, милый, нету — ста,
Да зайди, пожалуйста.

В избе у Евграфа стало сразу тише. Табачный дым густо плавал от потолка до пола. Судейкин не останавливался. Он придумывал слова на ходу. Все давно знали об этом и старались не сбить его с толку.

Только вынула чекушку,
Носопырь идет в избушку.
Палашка первая прыснула, не сдержалась, ее останавливали с двух сторон.
Ой, миленок, ой, беда,
Микуленка — то куда?
Чем гонить на улицу,
Посажу под курицу.

Судейкин только входил в раж, а уже многие лица застыли в напряженно — улыбчивом нетерпении. Балалайка брякала ловчее с каждой минутой.

От такого случая
Вышла неминучая,
Это, граждане, не шутка,
Напугалася Рябутка —
Взяла да и обо... лась
На шибановскую власть.

От смеха в избе вспыхнули лампы, дым заколебался. Микулин смеялся и сам. Все равно сердиться было бесполезно — историю с курицей давно знала вся деревня. Мужики хлопали председателя по спине, утирая слезы. А Судейкин со строгим видом, не улыбнувшись, тренькал, дожидаясь тишины:

Дедку в бане не сидится,
Вздумал дедушко жениться.
Батожком-то в землю тычет,
У меня денег сорок тысеч,
Есть и мидь, и серебро,
Со мной жить будет добро.
Чем те по миру ходить,
Так лучше згодье наводить,
Наводить-то будешь меркой,
У мня будешь акушеркой.

На этом месте даже суровый молчальник Клюшин расхохотался. Все поджимали животы, но, не успев просмеяться, затихали в новом напряжении. Судейкин не останавливался:

Таня ножкой топнула,
Ох, не пойду за дохтура!
Крикнул Коля из-за печки:
— Это все не по-совечки,
Все неправильное тут,
Выходи, коли берут!

Стоял всеобщий хохот. Микуленок еле перевел дух, отмахиваясь от мужиков, хотел уйти, но раздумал, сел снова на пол. Таня кричала Судейкину:

«Нечистой дух, отстань! Не пой, не пой больше-то. Ой, сотона стамоногой».
Носопырь, приставляя ладонь к уху, спрашивал каждого:
— Ось? Чего говорят-то?
Один Жучок, умаявшись за день, сладко похрапывал на лежанке.

         

2 ведущий: Как вы уже поняли, что Судейкин для своих сочинений выбирал реальные эпизоды из жизни жителей деревни. И исполнение этих припевок было похоже на самодеятельный концерт. Надо отметить, что сочиняя на беседах свои веселые песни, Акиндин не жалел и себя:

Нет коровы, нет овцы,
Одни остались жеребцы
(так как три года назад он извел всю скотину и завел жеребца).

1 ведущий: Помогать и смотреть, как будут ставить столп для мельницы, собралась вся Шибаниха, а Судейкин назвал это событие Вавилонским столпотворением, на ходу выдумал какую-то песню:

За Шибанихой в уброд
Чудо строится весь год,
Столб до самых до небес,
На вершину Жук залез.

Жучок-то был, конечно, тут ни при чем, не считая зимних помочей, он не ударил палец о палец, чтобы пособить, но, может, потому его и вставил Судейкин в частушку.

Саженях в десятке от коновязи была отворотка к магазее, куда мужики еще зимой сдавали зерно по чрезвычайным мерам. Это тогда комиссия, возглавленная председателем коммуны Митькой Усовым, ходила по деревням, выявляя хлебные излишки. Мужики прятали семенное зерно кто где: под лежанками, в банях и погребах. А шибановский мужик Лыткин, у которого была поговорка «Дело выходится, все плутня», спрятал мешок ржи на чердаке, но Митька с Гривенником залезли и туда, поискали и нашли рожь. Акиндин Судейкин выдумал песенку:

Все выходится не так,
Усов слазил на чердак!

2 ведущий: Игнатий Сопронов вместе с женой Зоей окончательно отделился от отца и брата. Весной он подумал было вспахать доставшиеся ему полосы, но просить лошадь у соседей ему было невмоготу. И он опять подался на лесной заработок. Брат Селька кое-как засеял оба надела. Жена Зоя кормилась в Шибанихе чем придется. На петров день, в самую сводную жару, она попробовала возить навоз и пахать паренину, но приехавший домой Игнаха запретил выезжать в поле:

-Хватит, и покопались в земле! Да еще в навозе...
Судейкин по этому случаю тут же придумал целый столбец стихов:
Говорит жене Игнат:
— Нам теперь пахать не над,
Не выкидывай назем,
Все равно не повезем.-
Послушалась Игнатия
Евонная симпатия.
Игнаха запомнил и этот столбец...

1 ведущий: И вновь Судейкин сочинил такие строчки про Микуленка, который потерял сельсоветскую печать на гумне:

Голова хоть и умна,
Да оплошала у гумна.
Укатилась печать,
Надо парня выручать.
А на игрище у Самоварихи в избе он спел следующую частушку:
Председатель на трубе,
Счетовод на крыше,
Председатель говорит:
Я тебя повыше!
Эта частушка дразнила Митьку, не забывалась.
" Подожди, я тебе устрою трубу!- сплюнул Куземкин. — Черт, кривые ноги!"
И хотя у Кинди ноги были совсем не кривые, а прямые, Куземкин довольный сам собою отвернулся от церкви.
Забудешь ли, как сидели с Мишкой Лыткиным, дули в кулаки на крыше зимней пристройки.

2 ведущий: Любил Акиндин Судейкин попеть, поплясать. И даже по дороге в район сумел показать свою походочку среди бывалых людей. Из круга долетал его скрипучий голосишко:

Не плясальник я,
Опоясали меня
Не широким ремешком
С огорода колышком.
Пока ехали, Киндя пел. Что видел, про то и пел:
Счетоводы на кобыле,
А в телеге целый воз.
Ты куды, товарищ Зырин,
Этих девушек повез?
Гуря, Гуря, ты откуда,
Гуря, Гуря, ты куды?
На чужой-то, на сторонушке
Ни хлеба, ни воды.

И это дорожное пение частушек дошло до следователя. Когда Киндя Судейкин в сенокосных портках, сопровождаемый перепуганным Митькой, явился в читальню, поздоровался и встал по стойке " смирно", следователь по-собачьи почуял издевку. Он подошел к Судейкину лоб в лоб, достал из кармана какой-то листок и сунул мужику в руки:

— Ну-к, прочитай, чего там написано!
— Я без очков-то не вижу, товарищ Скочков! — засуетился Киндя.
Тогда я сам тебе прочитаю! — Следователь выхватил у Кинди листок. — Слушай!
Мы по берегу, по берегу,
Милиция за нам,
Оторвали... яйца,
Положили в карман.
— Ну? — гаркнул Скачков. — Показывай, где эти милицейские яйца? Выворачивай все карманы!
Киндя хихикнул:
— Так товарищ Скочков, они у меня это... карманы-то с дырами. Ежели и были, дак давно выкатились...
На этот раз удалось отвертеться.

1 ведущий: Но вскоре Киндя забыл страх, который испытал при встрече со следователем. И на свадьбе у Василия Пачина без гармоньи под смех и шутки спел такую частушку:

Вся Шибаниха деревенка
Пошла на сенокос,
А миличия приехала
И гонит на силос!

Дальше у Кинди была песенка про медведя, который вздумал ехать верхом на корове, затем присочинил еще что-то про мельницу...

— Ох, гляди, Акиндин, как бы тебе не попало! — со смехом сказал Евстафий, внося новую ендову с пивом.
И на ужине после помочи (били печь у Евграфа Миронова) Киндя Судейкин был опять в своем репертуаре.
4 рассказчик: " - Без балалайки-то мне, наверно, ничего не сделать, — зауверялся Акиндин. — Ну да ладно, попробую под ротовую. И Киндя запел речитативом, запритопывал:
— Ходит Кеша по деревне,
На собрания зовет.
Он и дома, и везде.
Как в мироновской избе.
— Что-то наша балалаечка
Худенечко поет,
К выселеночкам не ходим,
Митька воли не дает.
Нечаев хихикнул и ткнул Зырина в бок, дескать, все верно про выселеночек-то. Женщины перестали хлебать, слушали.
Шел Еграша из тюрьмы
К Самоварихе в примы.
Прикатил не к сроку,
Будет мало проку.
Зырин прыснул в кулак, Нечаев скороговоркой остановил счетовода: «Не перебивай, а то он сойдет с рельсов!»
Вся Шибаниха жужжит,
Экая досада,
Был до бани я мужик,
После бани баба!
На этом месте рассмеялся и сам Евграф, что толку сердиться, если уже вся деревня знала, как он сидел на печи в женской рубахе.
На чужбине не зачах,
А в родном окопе
На горячих кирпичах
Стало худо жопе.
Киндя выждал, когда народ прохохочется, и добавил:
Тут приходит замполит
И Еграше говорит:
Передвинься за трубу,
Не живи халатно,
Все равно твою избу
Не отдам обратно.
— Замполит, это который — Кеша или Игнаха? — под общий хохот допытывался Иван Нечаев, а Судейкин на ходу частушкой объяснил, кто был замполитом:
Говорит с печи Евграф:
Нет, Фотиев, ты не праф!
И за то Евграфу
Прописали штрафу.
Пока шумели и всплескивали руками, Киндя устроил передышку, затем продолжил этот бесплатный «канцерт», как выразился Климов.
К полуночи на беду
Принесло Игнашку.
По народному суду
Требуют бумажку.
Это, бабоньки, во- первых,
А случилось, во-вторых,
Понаехала миличия
На конях вороных.
И понесло Акиндина Судейкина дальше, люди боялись громко смеяться, чтобы не пропустить ни слова, сдерживались, тыкали под бока друг дружку.
Комиссары чуть живые
С Акиндином маются:
Хоть свои, а хоть чужие
Подавай нам яйца!
Нету яиц, нету кок,
Укатились под шесток.
Баба спрятала в полавошник,
Мышонок уволок.
Балалайка о семь струн,
Я, товарищи, килун.
Охты, старый хитрован,
Выворачивай карман!
Тут уж хохотали все подряд, и Киндя завершил на этом свой концерт. Когда начали отходить от смеха и стало потише, Таисья Клюшина спросила:
— Это, какие опеть еича-то требуют?
И снова мужики принялись хохотать.

2 ведущий: И в избе Володи Зырина Киндя не собирался уступать бабенкам первенства в разговорах. Он мысленно готовил уже свои стихи про жеребца-дезертира, про Володю с телушкой, да и про ту же Самовариху:

Сколотила свой колхоз,
Он до коммунии дорос...

На тему задранной медведем телушки ехидничать Судейкин не посмел. Ведь животина была выпоена Опросиньей. Слова о церковной пляске отложил он на будущее:

Ничего не говоря
Под игру пономаря...

Уже было что-то выдумано про второе Палашкино брюхо, как бедный предрик Микулин выкручивается перед народным судом:

Нет, товарищи, не я,
Тут работа не моя.

С этими новыми коротышками Судейкину не терпелось бежать к молодяжкам в церковь.

1 ведущий: Итак, перед нами предстал образ простого деревенского мужичка, способного слагать стихи-коротышки, в которых прослеживаются все главные события деревенской жизни, а также перемены во властных структурах. Рано или поздно, но веселье заканчивается. Так и для Кинди Судейкина оно закончилось на минорной ноте. Ведь его неоднократно предупреждали о том, чтобы он перестал петь, о чем не положено. И было время репрессий. Не уразумел, получай.

Акиндин Судейкин был судим и сидел шесть лет за веселые «контрреволюционные» байки. После тюрьмы он жил совсем недолго.

2 ведущий: В. И. Белов отмечал: «Честный и смелый человек может говорить открыто, распахнуто, и тогда язык его становится сильным. Ясным, а иногда и образным. Последнее, впрочем, зависит еще и от природного дара...» Таким был и Акиндин Судейкин и сам автор. Все изложенное позволяет сделать вывод о том, что трилогия В. И. Белова «Час шестый» является одним из самых значительных и самобытных произведений русской литературы 20 столетия.